![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
О любви.. к природе
Я уж не помню, писала я это сюда или нет, но напишу еще раз :))))
Если кто вдруг не знает, то до своих 5 лет я жила в Сочи. Жили мы все вместе - мапа, папа, я, бабушка, мамина сестра, моя тетушка, то есть и ее дочь, моя сестрица.
И было у нас каждой фамилии по паре :)))
А в Сочи в то время было много-много деревьев японской акции.
Это вот такая красота:
Напротив дома, где мы жили (Комсомолькая улица, 13 ::)), была детская площадка - террассами уводящая наверх, на Нагорную. Так и звали - верхняя и нижняя площадки. Стена этих площадок была мрачная, из крупного мшистого булыжника, по которому в дождь стекала вода.
На нижней площадке торчали качели, а на верхней росла одинокая японская акация. И волосатые розовые цветки, отживая свое, квелыми шелковистыми фламингами падали на нижнюю.
И каждое утро, проходя по верхней площадке, мы с сестрицей здоровались с "нашим деревом", а сестрица, которая была меньше и легче меня, иногда даже залезала на дерево. Невысоко, впрочем - ломать и портить деревья нам не разрешали.
А однажды мы с сестрой обнаружили на стволе глубокую рану, словно кто-то наотмашь ударил дерево лопатой. Мы встревожились. Ведь нам уже объясили, что деревьям может быть больно. Мы решили полечить дерево.
Притащили из дома все карандаши, тряпочки, и сделали "ограду", чтобы никто не ходил к больному.
Где-то набрали жидкой глины и замазали рану.
Каждое утро мы навещали пациента. Втыкали в "ограду" новые карандаши. Заново мазали рану глиной и даже пытались затянуть края пластырем. Каждый раз, проходя мимо дерева, мы гладили его, и обещали, что оно поправится. На долгие дни "лечение" стало основной нашей заботой и игрой. Из глины, которую мы перевели на "перевязки", можно, навреное, было вылепить целого "Давида" Микельанджело :))) Мы относились к этому всерьез...
И тогда дерево оживело и даже сново зацвело.
Потом мы переехали, и на Комсомольскую приезжали уже очень редко - к сестрицыной подруге в гости.
Но каждый раз, заглядывая на верхнюю площадку, убеждались - дерево стоит, цветет и пахнет.
А потом все акации поразил странный недуг - они переставали цвести, чахли и умирали. Их вырубали и вывозили куда-то за город.
И вот среди этой "чумы" стояла наша красотка и цвела, цвела, словно из последних сил.
По-моему, она продержалась дольше всех акаций в городе.
В конце концов, смерть пришла и за ней.
Но почему-то мы с сестрой, две взрослые тетки к тому времени, были уверены, что именно наше давнее лечение помогло ей прожить дольше ее соплеменниц.
И кто знает, может, мы были правы?
Если кто вдруг не знает, то до своих 5 лет я жила в Сочи. Жили мы все вместе - мапа, папа, я, бабушка, мамина сестра, моя тетушка, то есть и ее дочь, моя сестрица.
И было у нас каждой фамилии по паре :)))
А в Сочи в то время было много-много деревьев японской акции.
Это вот такая красота:
Напротив дома, где мы жили (Комсомолькая улица, 13 ::)), была детская площадка - террассами уводящая наверх, на Нагорную. Так и звали - верхняя и нижняя площадки. Стена этих площадок была мрачная, из крупного мшистого булыжника, по которому в дождь стекала вода.
На нижней площадке торчали качели, а на верхней росла одинокая японская акация. И волосатые розовые цветки, отживая свое, квелыми шелковистыми фламингами падали на нижнюю.
И каждое утро, проходя по верхней площадке, мы с сестрицей здоровались с "нашим деревом", а сестрица, которая была меньше и легче меня, иногда даже залезала на дерево. Невысоко, впрочем - ломать и портить деревья нам не разрешали.
А однажды мы с сестрой обнаружили на стволе глубокую рану, словно кто-то наотмашь ударил дерево лопатой. Мы встревожились. Ведь нам уже объясили, что деревьям может быть больно. Мы решили полечить дерево.
Притащили из дома все карандаши, тряпочки, и сделали "ограду", чтобы никто не ходил к больному.
Где-то набрали жидкой глины и замазали рану.
Каждое утро мы навещали пациента. Втыкали в "ограду" новые карандаши. Заново мазали рану глиной и даже пытались затянуть края пластырем. Каждый раз, проходя мимо дерева, мы гладили его, и обещали, что оно поправится. На долгие дни "лечение" стало основной нашей заботой и игрой. Из глины, которую мы перевели на "перевязки", можно, навреное, было вылепить целого "Давида" Микельанджело :))) Мы относились к этому всерьез...
И тогда дерево оживело и даже сново зацвело.
Потом мы переехали, и на Комсомольскую приезжали уже очень редко - к сестрицыной подруге в гости.
Но каждый раз, заглядывая на верхнюю площадку, убеждались - дерево стоит, цветет и пахнет.
А потом все акации поразил странный недуг - они переставали цвести, чахли и умирали. Их вырубали и вывозили куда-то за город.
И вот среди этой "чумы" стояла наша красотка и цвела, цвела, словно из последних сил.
По-моему, она продержалась дольше всех акаций в городе.
В конце концов, смерть пришла и за ней.
Но почему-то мы с сестрой, две взрослые тетки к тому времени, были уверены, что именно наше давнее лечение помогло ей прожить дольше ее соплеменниц.
И кто знает, может, мы были правы?